В последнее время только ленивый не говорит о проблеме исламского радикализма в Татарстане. Эта тема стала излюбленной для многих СМИ и интернет-ресурсов. Проблема, действительно, достаточно серьезная, и делать вид, что ее не существует, было бы большой ошибкой.
Мне кажется, ахиллесовой пятой российского ислама является система образования. Причина заключается в том, что в 90-е годы система исламского образования была ориентирована на страны Персидского залива, в особенности на Саудовскую Аравию. Подобной практики никогда не существовало среди российских мусульман. Ориентирами для татар-мусульман всегда были города государств Средней Азии, такие как Бухара, Самарканд, Ургенч и др. Объясняется это достаточно просто – народы этого региона наиболее близки татарам по языку, культуре и менталитету. У нас общие тюркские корни, веками между двумя регионами происходил культурный, интеллектуальный обмен. Конечно, после развала СССР, эти страны, которые для татар являлись центрами исламской учености, в частности, Узбекистан, сами оказались в незавидном положении и объективно не могли взять на себя роль лидера исламского просвещения на постсоветском пространстве. Былая система исламского образования в этих странах если и не была разрушена до основания, как это произошло у нас, то очень сильно пострадала за время советской власти. В этих условиях, когда вековые центры исламской учености татар уже не могли выполнять свои задачи, необходимо было выбрать новые центры исламского образования, найти новую «Бухару». И здесь была допущена довольно серьезная ошибка – сотни молодых татар отправились в арабские страны, с которыми у нас никогда не было тесных отношений и которые довольно далеки от тюрков центральной России по культуре и менталитету. Проблема усугублялась тем, что многие ребята отправились в эти страны сразу после школы или, в некоторых случаях, даже не окончив среднюю общеобразовательную школу. То есть становление этих мальчишек как личностей, происходило в странах арабского мира, в совершенно иных социальных и общественно политических условиях. Естественно, что у них возникали и возникают трудности с адаптацией к российским условиям после возвращения. Проблем практически не бывает, когда молодые люди возвращаются в Россию, доучившись, с дипломами в руках, то есть, получив фундаментальные научные исламские знания. Но большинство отправившихся в 90-х годах в арабские страны студентов вернулись обратно в Россию, не закончив обучение, не получив дипломов об окончании тех или иных факультетов университетов исламского мира. Многие из этих ребят, оказались пассионариями, которым не нравится ни в России, ни в арабских странах, которые хотят изменить мир здесь и сейчас. Возвратившись обратно в Россию, без дипломов и хорошего исламского образования, все же эти молодые ребята получили особый статус в глазах простых прихожан мечетей. Факт пребывания за границей и знание арабского языка давали им особый статус «исламских ученых». Такое положение их вполне устраивало, и этим они поспешили воспользоваться, создавая то общество, тот ислам, который они не могли найти и в арабских странах.
Проблем в мусульманском сообществе могло бы быть гораздо меньше, если бы на заре исламского ренессанса, вместо арабских стран, роль новой «Бухары», была бы отведена Турции. Турция – европейская страна, которая прошла в ХХ веке во многом схожий исторический путь развития с Россией. Турция и Россия имеют много общего с точки зрения общественно политического устройства государства, обе страны выбрали европейский путь развития и путь создания демократического правового государства, которое станет частью европейской цивилизации. Между татарами и турками также очень много общего – это и общие тюркские корни, и ханафитский мазхаб, и накшбандийская ветвь суфизма. Российская система исламского образования не может и не должна ориентироваться на такие экзотические страны, как Саудовская Аравия, Катар, Иран, Афганистан или Пакистан. Не понимание этой истины порождает большинство проблем исламской уммы страны. Центром получения исламского образования для молодых татар должна стать близкая по культуре и выбравшая демократический путь развития страна – Турция. Еще одна перспективная в плане сотрудничества в сфере исламского образования страна – это Малайзия. Для предотвращения тех негативных тенденций в мусульманском сообществе, которые мы наблюдаем в последние годы, необходимо перенаправить поток учащихся из арабских стран в Турцию и Малайзию. Гораздо выгоднее для российского общества, когда высшее исламское образование молодые мусульмане будут получать в этих демократических, близких нам по культуре странах.
Но только эти меры не станут решением всей проблемы. Так как на учебу заграницу отправляется очень малая часть тех ребят, которые заканчивают российские исламские учебные заведения. Необходимо совершенствовать отечественную систему исламского образования. Необходимо, чтобы ребята в медресе получали хорошее современное исламское образование, но крайне необходимо, чтобы студент, получивший это образование, был востребован обществом. Если шакирды получают какие-то абстрактные знания, которые никак не помогают ему работать в российских условиях, получается, что наши исламские учебные заведения работают впустую. Бывают случаи, когда выпускники медресе на вопрос о Шигабутдине Марджани отвечают ответным вопросом: «А кто это?» Не зная татарских богословов, татарскую культуру, татарскую историю, литературу, невозможно работать среди представителей этого народа. Можно наверняка сказать, что эти студенты, выпускники, которые задают вопросы «А кто такой Марджани?» не станут теми духовными лидерами, которые смогут собрать вокруг себя татар-мусульман. Они соберут вокруг себя маргинальную группу, которая будет шокировать всех окружающих своим поведением и подогревать бытовую исламофобию. Некоторые представители татарской интеллигенции также говорят о необходимости акцентирования внимания на татарском языке, литературе и истории в наших исламских учебных заведениях. Они в этом правы! Так как часто можно наблюдать картину, когда выпускники медресе не знают татарского языка, не читали произведений классиков татарской литературы, не обладают познаниями в татарской истории и, как следствие, совершенно не пригодны для работы с нашим обществом.
Подводя итог, хочу сказать, что проблемы мусульман Татарстана и России закончатся тогда, когда наши шакирды, окончившие исламские учебные заведения, на вопрос о Шигабутдине Марджани не будут задавать встречный вопрос «А кто это?», а смогут сказать пару предложений об этом великом ученом. И тогда, когда наши талантливые молодые мусульмане будут получать исламское образование не в экзотических странах персидского залива, а в современных, демократических странах исламского мира.
Айнур Султанов
www.e-umma.ru
