Ислам — сам по себе тотальный самодостаточный общественный феномен, он в свободном состоянии всегда стремится охватить собой все поры общества, контролировать все его ниши. Мы видим, что в традиционном обществе Ислам безусловно довлеет, не оставляет никакого шанса никому, ни одному из членов этого общества на неподконтрольную деятельность, никакое, даже малейшее отступление от шариатской нормы просто невозможно, так как немедленно пресекается. Такой порядок характерен и для татар в условии Российской Империи, которая была религиозной, по сути, державой и отдавала внутреннее управление общинами самим татарам, то есть по сути мусульманскому духовенству, так как иных страт элиты практически и не было.
Однако во второй половине XIX века в связи с процессами промышленного развития традиционное общество начинает разлагаться, замкнутость татарских общин начинает неуклонно размываться. Происходит всё большее соприкосновение с европейской культурой, ощущение её экспансии, идущей через русскую культуру. В таких условиях мусульманские лидеры неизбежно вынуждены заняться поиском путей самосохранения пока ещё доминирующего положения шариата. Именно тревога за удержание монопольного идеологического контроля над народом, испуг перед его утратой порождает поиск путей решения этой новой задачи. Мусульманский интеллектуальный истеблишмент вынужден экспериментировать, искать разные рецепты, хотя, по сути, задача у них у всех была одна – сохранить доминанту шариата в мышлении татар. Всем известно, что, например, в Казани Русско-татарская учительская школа открылась в 1876 году, а первое джадидское медресе «Мухаммадия» в 1882 году.
Вот таков был общественно-политический фон перед возникновением собственно феномена джадидизма. До этого времени, когда тотальность шариата у татар была неоспорима и отсутствовала ему альтернатива, мало кого заботило, честно говоря, качество мусульманского образования. Мусульманское образование у татар существовало в неконкурентной среде, поэтому происходило рутинное воспроизведение застывших форм обучения, шёл вялый эволюционный процесс его постепенного совершенствования. Ясно однако, что в новых условиях, когда возникла угроза самому шариату, необходимо было предпринять ряд первоочередных шагов по повышению эффективности образовательного пространства. Эти попытки реформ системы татарского мусульманского образования известны у нас под термином «джадидизм».
Таким образом, эти процессы носили, конечно, вынужденный характер, были реакцией на наступление европейской цивилизации.
Как и в каждой борьбе, в каждом противостоянии противостоящие силы качественно различаются. Особенно когда силы противников неравны. Татарское традиционное общество пыталось противостоять европейской идеологической экспансии. В процессе этого противостояния возникли разные сегменты — кто-то фанатично держался за старину ни на йоту не желая уступать (крайние кадимисты), кто-то пытался бороться за умы татар через реформу образования, через повышение эффективности насаждения шариатских норм (консервативные джадиды), а кто-то искал пути достойной капитуляции перед европейскостью, чтобы сохранить хоть какие-то сегменты шариата, и наконец появились и настоящие пораженцы-перерожденцы, предатели, если хотите, то есть те, кто стал сторонником светской формы общественного устройства, при вытеснении религии в невидимую сферу личной совести и семейных обычаев. К сожалению, у нас нет пока выработанной классификации этих перечисленных отрядов. Есть лишь два термина — кадимисты и джадиды. Если бы мы дифференцировали внутри них отряды, всё стало бы на свои места. Например, «консервативные кадимисты», «кадимисты-либералы», «консервативные джадиды», «джадиды-просветители» и, наконец, собственно джадиды или подлинные джадиды, то есть по сути те, кто является сторонником вытеснения шариата.
Эмоционально окрашенных оценок желательно, конечно, избегать, но при наличии неких противоборствующих сторон это неизбежно.
Валиулла Якупов,
кандидат исторических наук
Источник: www.e-umma.ru
