В конце IX – начале Х вв. в населенных пунктах Волжской Булгарии, по сообщению арабского географа ибн-Руста, были «мечети и начальные школы с муэдзинами и имамами». В XIII–в начале XV в. духовное наследие Волжской Булгарии переходит к ее преемникам — Золотой Орде и татарским ханствам. В книге татарского историка Хисамутдина Муслими «Таварихе Булгария» («История Булгар»), относящейся, по некоторым данным, к 1584 г., приводится длинный пере-чень селений государства, отмеченных мектебами и медресе, известными учителями-наставниками и проповедниками. В самой Казани при соборной мечети располагалось круп¬ное медресе, руководимое видным педагогом, сеидом Кул Шарифом.
После завоевания татарских ханств Русским государством практически не осталось городского татарского населения. Городская культура татар с крупными очагами просвещения на долгое время перестала существовать. Теперь национальная культура всецело приняла деревенскую окраску, традиции городской культуры стали быстро забываться. В первую очередь это было связано с отсутствием главных институтов духовной культуры — мечетей и мектебов и медресе при них. Татарский просветитель Каюм Насыри пишет, что «до царствования Екатерины II в Казани каменных мечетей не было. Были лишь холодные помещения, кое-как сколоченные из досок... в Казани не осталось ничего похожего на мечеть. Для проведения намаза мусульмане собирались в ветхих шалашах, крытых древесной корой». Разумеется, если не было мечети, не существовало и медресе.
После создания ОМДС разрешается строить мечети и открывать медресе при них. В 70-х гг. ХVIII в. в Казани возникают два медресе — Ахундовское и Апанаевское, а в 1780 г. — медресе при доме Амирхановых. В конце ХVIII столетия появляются медресе в деревнях Кшкар, Менгер, Сатыш, Саба, Бурундук, Береска, Мензеля, Стерлибаш, Мачкаpa, Тайсуган, Ташкичу, Агерзе, Шырдан, а также в Уфе, оренбургских Каргалах и др. Немецкий ученый, путешественник И.Г. Георги, автор книги «Описания всех обитающих в Российском государстве народов» (1799) отмечает, что у татар во всякой деревушке имеется «особливая молебная храмина и школа».
Он же пишет, что в «казанских слободах и в больших деревнях есть подобные сим девичьи школы». К середине XIX в. только в Казанском крае насчитывалось 430 мектебов и 57 медресе.
Основой татарского национального образования являлись мектебы и медресе, которые функционировали не только в городах и крупных селениях, но даже в глухих деревушках, поскольку там, где стояла мечеть, неизменно существовала и школа. Количество мектебов или медресе обычно соответствовало числу махалля (приходов), а были селения, в кото¬рых существовало до 5-7 таких махалля.
Говоря о дореволюционной татарской школе, надо разграничивать медресе «старого» и «нового» типа. До конца XIX в. (иногда и в начале ХХ в.) татарское медресе в своей основе носило полностью конфессиональный характер. Это было учебное заведение, призванное готовить мусульманских богословов, знатоков исламского права и руководителей му¬сульманских общин. Государственные чиновники сравнивали кадимистское медресе с богословскими факультетами университетов, духовными семинариями или даже академиями. Традиционная программа медресе включала изучение морфологии (сарф) и синтаксиса (наху) арабского языка, логики (мантыйк), философии, догматики (гакаид), калам, мусульманского права (фикх) и др.
Формальные ступени образования в кадимистском медресе не были установлены. Показателем продвижения в учении являлись изучаемые книги, так как учебный курс такого типа медресе состоял из набора строго чередующихся друг за другом общепринятых книг, написанных еще в XI–XVI вв. Основу программы медресе составляло богословие. Общеобразовательных предметов было немного, причем они часто носили вспомогательный характер и должны были служить для лучшего понимания и усвоения исламского вероучения. Арабский язык в медресе изучался как язык Корана и богослужения, логика, калам и философия преподавались для обоснования религиозного учения формально-логическими доводами.
Инспектор татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа В.В. Радлов еще в 1872 г. о татарских медресе писал: «Умственное развитие шакирдов довольно значительно и, несмотря на всю односторонность их знаний, шакирды стоят умственно гораздо выше наших учителей приходских городских школ». Действительно, не следует забывать, что выдающиеся татарские богословы, просветители, общественные деятели и писатели Ш. Марджани, К. Насыри, Х. Фаизханов, Ш. Культяси, С. Кукляшев, М. Акмулла, Г. Махмудов, Г. Ильяси, Р. Фахрутдинов, Г. Баруди, Ф. Карими, Р. Ибрагимов и многие другие представители интеллектуальной элиты вышли из кадимистских медресе. В них начинали образование Г. Исхаки, Г. Камал, Г. Тукай, Ф. Амирхан, С. Рамиев, М. Гафури, Ш. Камал, Г. Ибрагимов и другие представители татарской демократической культуры.
К концу XIX столетия в татарском обществе наметился серьезный поворот к светскому образованию. За реформу старометодного медресе, прежде всего, выступила татарская буржуазия. Ей нужны были люди с известным минимумом светских знаний, которые могли бы практически вести дело, развивая производство. Среди стороников светской образо-ванности были такие крупные промышленники, как Ахмед и Гани Хусаиновы, Шакир и Закир Рамиевы, фабриканты Акчурины, Утямышевы, Азимовы и др. Они пожертвовали сотни тысяч рублей на строительство мечетей, открытие мектебов и медресе, субсидировали десятки учебных заведений, на свои средства посылали наиболее одаренных шакирдов в заграничные вузы и т.д.
В условиях запрета для мусульман создания полноценной светской школы в джадидистских медресе богословским дисциплинам также уделялось значительное место. Практически в каждом медресе в виде основных предметов преподавались Коран, толкование Корана, хадис, история ислама, сира, гакаид, фикх и др. Однако новая эпоха требовала ориентации на светские предметы, которые все шире включались в программы новометодных медресе. Стремление к новому было особенно сильно в таких крупнейших учебных заведениях, как «Мухаммадия», «Касымия» (Казань), «Галия» (Уфа), «Хусаиния» (Оренбург), «Расулия» (Троицк), «Буби» (дер. Иж-Бобья Сарапульского уезда Вятской губернии) и др. В новометодных медресе изучались практически все дисциплины своего времени, входящие в курс общеобразовательной средней школы (а иногда и больше в связи с необходимостью подготовки педагогических кадров).
В 1911 г. английский журнал “The Muslim World” («Мусульманский мир»), анализируя учебные планы некоторых новометодных медресе татар, отмечал, что они сходны с учебными планами классических гимназий, где место латинского и греческого языков занимают арабский и персидский языки.
Естественно, не все татарские мектебы и медресе находились на должном уровне как в материальном, так и в учебно-воспитательном плане. Нередко, особенно в деревнях, они влачили жалкое существование, во многом зависели от покровительства меценатов и пожертвований со стороны прихожан. Не хватало квалифицированных преподавателей, хороших школьных зданий, не было покончено со схоластикой, механической зубрежкой и т.д. В учебно-воспитательный процесс то и дело вмешивались некомпетентные меценаты, консервативно настроенное духовенство, фанатичные прихожане — ревнители патриархального уклада жизни.
Тем не менее успехи народного образования были налицо. В 1905 г. только в Казанской губернии татарских мектебов и медресе насчитывалось 845, в которых обучалось 54 тыс. 549 учащихся, в том числе 34 тыс. 860 мальчиков и 19 тыс. 599 девочек. Количество мусульманских учебных заведений в губернии неуклонно увеличивалось: в 1907 г. их стало 877 (при 66 тыс. 787 учащихся), а в 1913 г. — 967 (79 тыс. 496).
Образование мусульманское население получало не только в мектебах, медресе и на педагогических курсах различных типов. В начале ХХ в. все более интенсивный характер принимал процесс обучения в русских средних и высших учебных заведениях, иначе говоря, в государственных шко¬лах. Среднее образование государственного типа становится все более доступным для мусульманской молодежи. Так, по данным 1908 г., только в Казани в различных гимназиях обучалось 17, в коммерческом училище — 14, реальном училище — 11, художественном училище — 2, фельдшерской школе — 2, речном училище — 1 человек, а в татарской учительской школе — 90 человек.
Казанская татарская учительская школа ежегодно выпускала десятки кадров со специальным средним образованием. Из ее стен вышли крупные деятели общественного, революционного, демократического движения (С. Максуди, Г. Исхаки, М. Султан-Галиев, Г. Терегулов, Х. Ямашев, Ф. Туктаров, Г. Сайфутдинов, Г. Кулахметов, Ш. Мухамедьяров), видные писатели, ученые, педагоги (Г. Ахмаров, М. Курбангалиев, М. Фазлуллин, Г. Рафиков, Г. Сайфуллин, Г. Камай, Р. Газизов), крупные военачальники советского времени (Я. Чанышев, Х. Мавлютов), один из создателей профессионального татарского театра И. Кудашев-Ашказарский и др. С 1876 по 1917 гг. Учительская школа выпустила свыше 350 преподавателей. Интерес к высшему образованию в государственных вузах также значительно возрос. Так, в 1908 г. на различных факультетах Казанского университета обучались 13 студентов-татар. В 1913 г. их число достигло 27.
В конце XIX и особенно в начале ХХ в. довольно большие масштабы приняло обучение в зарубежных средних и высших учебных заведениях. Десятки татар получили образование в Париже, Женеве, Льеже, Лейпциге, Фрайбурге, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Вальпараисо и Токио, а также в университетах и колледжах Турции, Египта и Сирии. Например, в различных учебных заведениях Стамбула в 1909 г. обучались 63 представителя татар, в том числе: в университете — 14, учительских семинариях — 12, средних учебных заведениях — 20, в училищах султана — 4, в городских училищах — 10 и т.д.
Знаменитый Каирский университет «Аль-Азхар» окончили два ученика Ш. Марджани: К. Сайфутдинов и А. Яхуди. Они не только прошли университетский курс, но и в разные годы преподавали там восточную философию. Сайфутдинов несколько лет состоял преподавателем тюркского отделения университета и по возвращении в Казань в течение 10 лет вел курс исламской философии в медресе «Мухаммадия».
В «Аль-Азхаре» учился С. Галимов, впоследствии преподаватель медресе «Хусаиния» в Оренбурге. Учились в Каире крупные татарские философы, историки, общественные и религиозные деятели З. Кадыри, Г. Баттал, М. Бигиев, З. Камали, И. Камалов и др. Ю. Акчура, крупный общественный деятель, член ЦК кадетской партии России, сначала учился в военной академии в Турции, затем окончил Сорбонну в Париже, вернувшись в Россию, в медресе «Мухаммадия» читал курсы истории, географии, турецкой литературы, а старшим шакирдам негласно еще и курс истории французских революций.
С. Максуди вначале окончил Стамбульский университет, затем Сорбонну, стал юристом международного класса. Выпускником Стамбульского университета был и Ф. Карими.
Габдулла Буби окончил философский факультет Бейрутско¬го университета, а его брат Губайдулла — естественный факультет Парижского университета. Вернувшись в Россию, оба возглавили медресе «Буби» и снискали славу крупных педагогов-просветителей. Американский колледж в Бейруте окончил родной брат Ф. Амирхана — И. Амирхан. И. Рамиев учился во Фрайбурге (Германия), Х. Байбулатов в Сан-Франциско, М. Кыримбаев в Париже. За границей обучались такие известные деятели национальной культуры, как Г. Максудов, Г. Сагди, Х. Файзи и др.
Рафик Мухаметшин. "История ислама в России"
