Беседа с руководителем Центра евразийских и международных исследований Булатом Мухамедовичем Ягудиным.
- Уважаемый Булат Мухамедович, расскажите, пожалуйста, об арабских революциях, предпосылках и роли исламского фактора в них.
- 2011 год стал неожиданно резким, насыщенным в жизни арабских стран. Осенью 2010 года в них начались брожения, которые, в конечном счете, вылились в несколько больших революционных взрывов – в Тунисе, Египте, Йемене и Ливии. Помимо этих стран, в которых были очень широкие протестные выступления, большая протестная волна наблюдалась в Сирии. Волны послабее наблюдались в Алжире и Марокко, была небольшая вспышка в Бахрейне – небольшом государстве Персидского залива. И действительно, во всех этих событиях, так или иначе, присутствует исламская тема, что вполне закономерно и логично. Это страны с преобладающим мусульманским населением. Хотя каждый из этих случаев нужно рассматривать отдельно, есть и общие предпосылки, из которых проистекли эти, без преувеличения, революционные события.
Эти предпосылки можно разделить на несколько групп. Доминируют, безусловно, социальные предпосылки. Это уровень жизни людей, обеспеченность материальными и другими благами.
Вторая группа предпосылок – политические, то есть характер политических режимов в этих странах, которые так же сыграли свою роль. Оговорюсь: ни одну из арабских стран мы не можем и не могли раньше назвать демократическими. Так или иначе, они различались лишь степенью авторитаризма, степенью контроля властей над обществом, но везде он был всеобъемлющим. Наличие парламентов, политических партий, «независимых» судов никого не должно вводить в заблуждение.
Третья группа предпосылок - это, конечно же, религиозная. Во многих из этих арабских стран сформировались, поныне существуют и активно действуют те группы, которые считают, что если внедрить нормы ислама в общественную жизнь и устройство государства, то будут решены все проблемы. Конечно, на более ранних этапах эта вера была более устойчивой и прочной, сейчас даже деятели, которые называют себя исламистами, не столь категоричны в своих утверждениях. Однако есть примеры, когда люди, настроенные на реализацию ислама в общественной и государственной жизни, добивались успеха. Ярким тому примером может служить Исламская революция 1978-1979 гг. в Иране. Здесь произошла историческая победа шиитского духовенства над светским режимом шаха Мухаммада Реза Пехлеви. Установление теократического режима, а также то, что он до сих пор жив и контролирует одну из крупнейших стран Среднего Востока – подтверждение тому, что ислам и его политический потенциал не исчерпан.
В то же время во всех этих арабских революциях исламский компонент не был преимущественным. На площади Ат-Тахрир собрались люди самых разных убеждений. Там были не только мусульмане, были и христиане-копты. Среди тех, кто называл себя мусульманином, были и те, кто не был активно верующим. Было много людей, которые в обычной жизни аполитичны. Для них стало главным свержение авторитарных режимов, а не внедрение в государственную жизнь какой-то религиозной или идеологической доктрины. Поэтому однозначно назвать революции «исламистскими» или «антиисламистскими», «прозападными» никак нельзя. Здесь наблюдается мощное сочетание всевозможных факторов и компонентов развития социума. Запад не оказывал прямого влияния на развёртывание революционных событий. Но в то же время западные лидеры пытались подтолкнуть к реформам авторитарные и в целом прозападные жесткие режимы. Запад воздействовал на этот регион в плане воспитания молодежи, внедрения в ее умы западных ценностей «общества потребления». Тем более, современные средства коммуникаций позволяют это сделать. Та же египетская молодежь, которая вышла на площадь Ат-Тахрир, в целом может быть названа весьма образованной. Среди них было много выпускников университетов, которые не нашли себе применение и работу в Египте. У многих из них созрели политические амбиции, а сложившаяся общественная система не давала их реализовать.
- Какова позиция активистов политического ислама во всем этом?
- На примере «Братьев-мусульман» в Египте можно сказать, что они выступают с достаточно умеренных аккуратных позиций. Они не планируют никого выдвигать на пост президента. В парламент они собираются, возможно, будут участвовать в каких-либо коалициях, но ответственность за положение во всей стране на себя не берут. Ведь каждая революция приносит, прежде всего, полный экономический упадок, поэтому они не торопятся взять власть в свои руки. Волна недовольных впоследствии может смести всё. Хотя наибольший шанс победить в выборах, которые запланированы на сентябрь, есть как раз у «Братьев-мусульман».
В Тунисе запрещенный лидер исламистов Рашид Гануши, вернувшийся в страну после 22-летнего изгнания, держится очень скромно и демонстративно, говорит о том, что так как жители Туниса живут в светской стране, им не нужно создавать мусульманский режим, а нужно обустраиваться исходя из нынешней конституции и тех принципов, которые были заложены при рождении независимого Туниса в 1956 году.
Как видно, исламистский компонент был минимизирован везде, и в выступлениях в Йемене. Несмотря на разговоры о выступлениях сторонников Аль-Каиды, волнениями в этой стране движут очень мощные межклановые и межплеменные противоречия. Есть серьёзный комплекс противоречий, оставшихся после объединения двух частей современного Йемена в 1992 году, когда фактически произошло поглощение южного Йемена северным. Президент Йемена Али Абдалла Салех, как и Муамар Каддафи, держится во власти благодаря тому, что значительная часть населения выступает за него. Если бы не западная поддержка и западные бомбардировки, Каддафи, например, уже давно бы закрыл все эти вопросы. Ведь повстанцы держатся исключительно за счет поддержки Запада.
- Многие вещи определяют массы, но, тем не менее, всех кто-то должен вести. Предвидится ли появление внутренних лидеров со стороны оппозиции?
- Пока их нет. Если рассматривать Ливию, то тот же лидер повстанцев Мустафа Джемаль – в прошлом из ближайшего окружения Муамара Каддафи. Правда, он принадлежит к другому клану - входит в орден синуситов, это суфийский орден, лидер которого, король Идрис, был свергнут 1969 году Муамаром Каддафи. Здесь кроется историческая обида. Поэтому они выбрали флаг короля Идриса как свой. Но это не те лидеры, с которыми будут серьезно считаться.
В Египет вернулся Мухаммад аль-Барадей, желая возглавить революцию – его народ не принял.
На сегодня нет такого ярко выраженного лидера, каким был, например Аятолла Хомейни, и в Египте. У «Братьев-мусульман» нет четкого единоличного лидерства. То же самое можно сказать про Сирию и Йемен. Для примера можно сказать, что когда Аятолла Хомейни вернулся в 1979 году в Иран, в аэропорту «Мехрабад» его встречала миллионная толпа.
Проблема лидерства - одна из серьёзных проблем арабской революции.
-Возможен ли возврат к авторитарным режимам?
- Он возможен в том случае, если будут революционные беспорядки. Вспомним неприятные события в Египте с поджогом коптских церквей, и с погромами коптов. Если события пойдут по такому сценарию, то здесь возможен любой вид военного правления, то есть фактически авторитарная контрреволюция.
- Какова позиция России во внешней политике в связи с арабскими революциями?
- Россия запаздывает с реагированием на события и их последствия. Многое из того, что должна была сделать, до сих пор не делает. Например, до сих пор не выведена из списка экстремистских организация «Братья-мусульмане». «Братья-мусульмане» - не въездные в Россию и их организация считается террористической. Это международно-правовой нонсенс. Западные страны уже исключили её из списка запрещённых.
Мы могли бы совершить хотя бы такие символические жесты, как предоставить помощь тем, кто пострадал на площади Ат-Тахрир. Запад-то не дремлет.
Мы не вступаем ни в какие отношения или диалог с лидерами революций и их оппозицией. При этом Запад активно зондирует почву – сперва запускает журналистов, потом разведчиков, потом идет на политический рекрутинг. Россия ничего этого не делает. Она тихо ждет. И даже поездки председателя комитета Совета Федерации по международным делам Михаила Маргелова оказались безрезультатными. Каддафи не принял его. Но он демонстративно «играет в шахматы» с не занимающим подобных постов Кирсаном Илюмжиновым. Это говорит о том, что нам не совсем доверяют как государству. Россия продолжает ту же пассивную дипломатию, которая утвердилась у нас в стране после крушения СССР. Мы плетемся в хвосте событий. Мы их не формируем, не создаем, и более того, даже когда они свершились, мы опаздываем с адекватным ответом.
Беседовала Гузель Максютова
Источник: www.e-umma.ru
