По материалам фокус-групп 2009-2011 гг., регионы: Северный Кавказ, Тюменская область, Нижегородская область, Поволжье, Красноярский край.
Конституция как системообразующий фактор. Конституция выводит религиозную активность на социальный уровень, избегая проникновения ее на уровень политический. Всякая политическая активность религиозных групп является нелегитимной, а такого рода оппозиция – несистемной, ибо деятельность по мобилизации широких масс населения на основе политизированной религиозности выводит ее за пределы легитимности. Однако этот механизм сдерживания признается экспертами недостаточным, слабым.
Поствоенный синдром. Война в Чеченской Республике и упорная террористическая активность на Северном Кавказе с проникновением в Поволжье, показали, что Запад (а вместе с ним вышеуказанные ваххабитские режимы на Ближнем Востоке) не заинтересован в поступательном развитии традиционных мусульманских сообществ Северного Кавказа. Ради своих политэкономических интересов он готов пожертвовать этими народами. На Северном Кавказе все чаще раздаются голоса о том, что есть силы, которым нужен Кавказ «без кавказцев». Среди северокавказского населения зреет уверенность в том, что от России сегодня для них исходит меньшая опасность, чем со стороны Запада. Раздражение населения Северного Кавказа обращено на российскую власть, ничего не противопоставляющую этой ситуации.
Фактор открытости мусульманского пространства России. Не все мусульмане уверены, что хотели бы жить в тех политических и социальных условиях, которые им предлагает ближневосточная модель. Многих отпугивает закрытость этих обществ для иных культур, существование в моноэтничной и моноконфессиональной ситуации они воспринимают как социально некомфортное. Многие считают, что до российского уровня модернизации этим странам очень далеко. Мне приходилось слышать даже такие радикальные заявления: «Это не они нам, а мы им несем цивилизацию и Ислам». Синдром подражательности, которым страдало мусульманское сообщество страны на первых этапах столкновения с ближневосточной арабской мусульманской культурой в целом преодолен. Однако эта подражательность до сих пор оказывает свое влияние на отношение к государству, его ресурсам, методам ведения бизнеса на властную элиту мусульманских регионов России.
Фактор дискредитации объединительной идеи во главе с единым лидером мусульман РФ. Начиная с начала 90-х годов прошлого века последователями «безмазхабности» (термин условный) предпринимались многочисленные попытки к объединению мусульман страны. Поскольку они не привели к реальным результатам, то возникают сомнения относительно самой этой возможности такого объединения в ближайшей исторической перспективе. Конструированию объединенной духовной мусульманской элиты России препятствует ряд богословских, объективных геополитических и субъективных причин. Плюралистическая структура российского мусульманского пространства не дает надежды на скорое единение ни по каноническим причинам, ни по причинам разности культур российских мусульман. Единства не удалось найти ни в вопросе по учреждению Всероссийского мусульманского Дня принятия Ислама народами России, ни в вопросе о едином муфтии, ни в вопросе унификации исламского образования, ни в вопросах, связанных с хаджем российским мусульман, ни даже по вопросам о методах противодействия терроризму, радикализму и экстремизму. Один очень известный российский проповедник и религиозный деятель так охарактеризовал ситуацию, связанную с объединительным процессом: “Самым большим препятствием к единению мусульман является невежество и непонимание исламской религии. Это невежество приводит человека к совершению самых отрицательных деяний. Несмотря на то, что многие кричат о необходимости единения, трудно найти тех, чьи сердца по-настоящему болят за это. Разве не нужны условия для объединения? Мусульманам крайне необходимо объединиться вокруг истины, утвердив сначала истинное истинным, а ложное ложным. Для того чтобы отыскать истину и выбрать истинное, понадобятся твердые знания и крепкая вера. Мы, наверное, не скоро достигнем такого уровня». Действительно, если российские мусульмане с 1986 года пришли лишь к осознанию необходимости преодоления тех угроз, с которыми им пришлось столкнуться на пути восстановления традиции и социальной исламской инфраструктуры, то сколько же должно пройти времени, чтобы объединение уммы оказалось неотвратимым и естественным процессом? Ведь это объединение должно произойти на основе братской любви, на фоне высокой нравственности всего общества, после преодоления многих проблем и смут, а до этого еще очень далеко.
Фактор дискредитации возможности внутриисламского богословского диалога. Диалог между представителями различных групп мусульман России дискредитирован тем, что отдельные представители «новых мусульман» за время их работы в России проявляли себя в основном как тоталитарные секты (ваххабиты, таблигиты-«даватчики», хабашиты, нурджуларовцы), террористические организации с антиконституционными целями (радикальные ваххабиты и ваххабиты-террористы, «хизбуты», братья-мусульмане-ихваны, халифатисты, джихадисты), не говоря уже политических провокаторах (джихадисты-«джемалисты»), непримиримой революционной несистемной оппозиции на основе Ислама. Являясь носителями идей, которые мы рассматривали в предыдущем разделе, отдельные представители из этих групп брали на себя ответственность за убийство деятелей из интеллигенции, духовенства, министров, силовиков, предлагали радикальные решения в деле управления уммой и различные проекты уммостроительства, зачастую закрывая для себя возможность ведения диалога как с законопослушными гражданами.
Фактор «иного Бога».
Главной заботой идеологов безмазхабности и интегративности является критика институтов традиционной исламской жизни российских мусульман, как противоречащих безмазхабной чистоте, и желание внедрить некий безликий, якобы общий для мирового мусульманства образ жизни, мысли и переживания Бога. Их идеи направлены на неофитов. Это приводит к тому, что в сознании мусульман и представителей светского общества, из которого по идее и мобилизуются верующие, появляется идея «их бога».
Традиционные мусульмане отторгают то переживание Бога, которое им навязывают идеологи безмазхабности. Они утверждают, что «их бог» декларируется как наступательный, черствый, прагматичный, холодный, расчетливый, кровавый и не имеет ничего общего со знакомыми с детства переживаниями Бога – как таинством, непостижимостью, помощью, высшей справедливостью, а главное - милосердием.
Эта озабоченность унификацией мазхабов или выделение некоего «пятого мазхаба» в атаках на традиционный ислам настолько широко декларируется ваххабитскими и иными пропагандистами, что сформировала взгляды даже отдельных православных проповедников в отношении концепции «мусульманского Бога» как Бога «холодного», «далекого от человека, не сочувствующего его земным страданиям» и проч.
К счастью, для большинства мусульман этот прагматичный и политизированный «иной Бог» есть измышление скорее сектантской мысли, и к истине не имеет никакого отношения. Следовательно, каждая группа остается при своем понимании. Отдельные респонденты высказывались о ваххабизме как «о секте, в которой царит культ войны и насилия».
Г. Хизриева
www.e-umma.ru
