Беседа с российским религиоведом, социологом и историком религии, исследователем ислама, кандидатом исторических наук, доцентом Московского государственного лингвистического университета, исполнительным директором Правозащитного центра Всемирного русского народного собора, членом Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации Романом Анатольевичем Силантьевым.
- Роман Анатольевич, сегодня в организационных структурах российской уммы происходят определенные пертурбации и волнения. Как вы смотрите на события в российской умме сегодня?
- Существует две модели развития структуры исламского общества – восточная, с вертикалью: верховный муфтий - имам-мухтасиб, казый - имам, и условно западная, где имеет место значительное число автономных мусульманских лидеров, разных по своему влиянию на умму, принадлежности к направлениям ислама, этническому составу. Примером второй модели может послужить Индонезия. Россия, к сожалению, развивается в сторону условно западной формы.
Властям в этом случае очень затруднительно найти партнеров по диалогу среди мусульманских лидеров. Когда в стране 200 муфтиев, со всеми не договоришься. Кого из них выбрать? А если их не 200, а 400 или, еще хуже, каждая мечеть автономна, как это сейчас видно по Западной Европе? Все это делает ислам дезинтегрированным. В России количество муфтиев приближается к восьмидесяти. Последние два года уровень дезинтеграции возрос. Если раньше подавляющее число общин входило в три основные мусульманские структуры: СМР, ЦДУМ и Координационный центр мусульман Северного Кавказа, то сейчас ситуация принципиальным образом изменилась. По последним данным, около 27% российских общин входят в ДУМ РТ и столько же контролирует Координационный центр мусульман Северного Кавказа. В Татарстане зарегистрированных общин столько же, сколько и на Северном Кавказе, хотя в том же Дагестане мечетей около пяти тысяч, а в Татарстане полторы тысячи. Сложность подсчетов и заключается в том, что непонятно, что считать общинами. Единственный возможный критерий – данные министерства юстиции по юридическим лицам. Но где-то юрлиц больше, чем реальных мусульманских общин, как, например, в Калининградской и Читинской областях, или наоборот, меньше половины имеют статус юрлица. В Татарстане около 85-90% зарегистрированных минюстом общин.
Итак, если рассматривать только зарегистрированные общины, то на первом месте по их количеству стоит ДУМ РТ и мусульмане Северного Кавказа, на втором месте ЦДУМ – 23% российских общин, на третьем месте СМР, у которых уже меньше 15% общин и оттуда продолжается их отток. На пятом месте - Всероссийский муфтият (РАИС) со 150 общинами. В июле заявила о себе шестая всероссийская мусульманская организация – Исламский объединенный центр мусульманских организаций России, которую возглавил лидер «Российского исламского наследия» – некогда дружественной муфтию Равилю Гайнутдину общественной организации Шавкат Авясов. Кроме того, в России становится все больше независимых муфтиятов, например, Алтайский муфтият, муфтияты Кемеровской, Иркутской областей, Республики Коми, которые тоже никуда не входят. Мы видим, что идет автономизация религиозных организаций.
- Почему это происходит? Каковы причины такого разделения? Чем не угодил уходящим СМР?
- Из СМР уходят по разным причинам. Организация создавалась как клуб «врагов» Талгата Таджутдина, это был 1996 год. Сейчас объединяться на почве ненависти к Талгату Таджутдину было бы странным. Татарстану от такого объединения пользы не было, так как между муфтием Татарстана и первыми лицами государства стояло лишнее звено. Интересы ДУМ РТ в том числе, на таких встречах представлял глава СМР. Сегодня же муфтия Татарстана стали звать на встречи с президентом страны. Мне кажется, что статус Татарстана вырос после того, как он вышел из СМР. Учитывая значимость ДУМ РТ для российского ислама и количество общин, контролируемых этой организацией, она вполне имеет право самостоятельно выступать, в том числе и перед первыми лицами государства. Надо сказать, что РПЦ давно уже практикует идею приглашать на прием к патриарху отдельно духовенство Татарстана еще до официального разрыва ДУМ РТ с СМР.
- Каковы Ваши прогнозы по дальнейшему развитию российских муфтиятов? Будет ли увеличиваться их количество?
- Да. Я не исключаю, что их количество увеличится до сотни. Они появляются в тех местах, где, казалось бы, мусульман очень мало, например, в Карелии или Калининградской области. А еще практикуется создание в одном регионе сразу нескольких муфтиятов, это вызывает изумление. Так, например, в Свердловской области на 50 общин имеется пять юрисдикций. В Пензенской области в одном селе живет три муфтия. Такая же ситуация в Мордовии. В Татарстане местные власти будут резко против такого расклада. В некоторых случаях властям все равно, сколько у них муфтиятов, ведь религия отделена от государства. Но это попустительство, по сути, приводит к тому, что появляются организации, муфтияты, руководители которых придерживаются, например, ваххабистских взглядов. И потом власти удивляются - как так вышло. В Татарстане в этом смысле народ бдительный, поэтому всякие угрозы создания на базе закамских общин альтернативных муфтиятов, так только угрозами и останутся.
- Сколько, по-Вашему, должно быть муфтиятов в идеале?
- Я считаю, что муфтиятов должно быть два. Один татаро-башкирский, а другой кавказский. Так было и при царе и при коммунистах. Единоначалия в российском исламе никогда не было, было минимум два муфтия, максимум четыре. В царской России предполагалось до 6 муфтиев и один шейху-ль- Ислам для шиитов. Понятно, что нужно создавать муфтияты отдельно для Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья, крымских татар, западных татар.
- А каковы последствия такого дробления общин?
- Чем больше муфтиев, тем меньше их авторитет. Понятно, что авторитет духовенства падает. С другой стороны, запретить муфтиятам дробиться тоже нельзя. С появлением Всероссийского муфтията все поняли, что не обязательно где-то состоять, из СМР муфтияты стали уходить в свободное плавание. Все стремятся к автономной политике, да и власти определенных регионов не хотят, чтобы их муфтий подчинялся кому-то еще. Это видно по Татарстану. Пока у нас появляется 4-5 муфтиятов в год.
- Как РПЦ взаимодействует с таким большим количеством муфтиятов?
- На сегодняшний день светские власти признали пять мусульманских организаций. Известно, что одну из них – ДУМ РТ, церковь признавала независимой и поддерживала отношения и раньше официального ее выхода из СМР. С остальными организациями РПЦ поддерживает связь на уровне епархий. Известны хорошие примеры подобного взаимодействия в Перми, Санкт-Петербурге, на Дальнем Востоке, в Чувашии. Но есть и отрицательные примеры, такие как конфликт между ДУМНО и Нижегородской епархией РПЦ ПМ. Руководитель аппарата Духовного управления мусульман Нижегородской области Дамир Мухетдинов хорошо поработал над тем, чтобы епархия окончательно разорвала отношения с этой мусульманской организацией.
- Как Вы относитесь к инициативам межрелигиозного диалога, которые выдвигаются православными и мусульманскими религиозными организациями?
- Любые подобные инициативы – благое дело. Но тут важно, чтобы межрелигиозный диалог не превращался в межконфессиональный, а именно такой термин нужно использовать, когда речь идет о разных течениях внутри одной религии, например католичество и протестантство. Термины межрелигиозный и межконфессиональный нужно разделять. Кроме того, в межрелигиозном диалоге очень важны совместные дела, а не только разговоры о мире и согласии.
Беседовала Гузель Максютова
Источник: газета "Умма"
