На рубеже XX-XXI веков исламский мир - а это не только сообщество стран зоны распространения Ислама, но и как экстерриториальный наднациональный социально-культурный и религиозно-политический феномен - оказался в центре глобализационных процессов, все больше разворачивающихся на планете и последовательно сменяющих свой научно-технический характер на социально-политический.
После событий 11 сентября 2001 года дело дошло даже до прямого военного вмешательства со стороны США и их союзников. Давление, заявления влиятельных мировых лидеров и активные действия в этой связи по, как уверяет мировое сообщество, модернизации, демократизации и либерализации, в том числе и извне, не исключая силовое давление, стран зоны распространения Ислама и даже реформирования самой этой религии проявляются открыто. В результате в мусульманском мире вспыхивают одна за другой горячие точки, Ирак, Афганистан, Ливия среди которых, - лишь недавний пример.
Такое развитие событий с чьей-то легкой руки уже получило название «война с Исламом». При всей его патетичности, этот термин, свойственный массовому сознанию исламского мира, кажется не таким уж профаническим, если учесть, что даже бывший известный политолог и советник по госбезопасности президента США З. Бжезинский, человек, которого трудно заподозрить в симпатиях к Исламу, использует выражение «война с Исламом» для обозначения политики администрации президента США Джорджа Буша и той идеологической подоплеки, которую ей придали аналитики из числа приближенных сторонников, после 11 сентября 2001 года.
По мнению последних, пишет Бжезинский, «Ислам как таковой имеет внутренне присущую ему антизападную, антидемократическую направленность и обладает органической предрасположенностью к фундаменталистскому экстремизму» и «создает почву для террористических нападений на Америку». «Корень проблемы, как они считают, заключен в культуре и тем паче в философии Ислама… А значит в адрес западной цивилизации направлена глобальная угроза, которая требует столь же глобального антиисламского ответа» (З. Бжезинский «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство», М, 2005 г. стр. 45, 119-120).
Почти дословно эти слова несколько лет назад в интервью на российском ТВ повторил Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США и один из виднейших американских геостратегов, обосновывая правомерность нападения на Ирак. По его мнению, Саддам Хусейн не стоял за терактами 11 сентября, однако он своей политикой создавал в мире для терроризма необходимую благоприятную среду.
Но есть и масса других причин разворачивающейся войны с Исламом, о которой прямо не говорится, но которая становится все более очевидной вещью.
1) После распада СССР и связанного с этим утверждения неолиберальной модели мирового развития, глобального характера капиталистической интернационализации и США как единственной сверхдержавы мусульманский мир оказался, если можно так сказать, наедине с Западом и его стратегическими интересами. В этой связи масштаб давления и возможности влияния на мусульманский мир в своих интересах со стороны Запада, безусловно, возросли.
2) Практически, по общему мнению всех специалистов как у нас, так и за рубежом, авторитарные режимы, уровень коррумпированности которых один из самых высоких в мире, государства зоны распространения Ислама неадекватны общему ходу и тенденциям развития региона и мирового сообщества. Недаром на рубеже 1990-х годов в мусульманском мире начался процесс смены правящих элит, который может принести неожиданные плоды. Но пока он идет очень непросто и болезненно. И чтобы не допустить невыгодного для себя развития событий, ведущие мировые игроки стремятся взять его под контроль.
3) На Западе Ислам в основном воспринимается как абсолютный противовес любой рациональной программе развития, как, выражаясь марксистским языком, надстройка к «азиатскому способу производства», как нечто единообразное и застывшее, как феномен, который следует контролировать и сдерживать, а по возможности искоренять. Такие взгляды высказывают и многие другие видные аналитики и эксперты. Позиция Запада в этой связи - позиция учителя и одновременно надзирателя. То есть, говоря академическим языком, происходит постоянное воспроизведение субъект-объектной парадигмы.
4) Ислам составляет препятствие для неолиберальной модернизации и гегемонистских устремлений, прежде всего, США, тем, что имеет отличную от предлагаемой систему ценностей и мировоззрение, регламентирующее все сферы жизни, а не только морально-нравственную. Это нарушает всю схему неолиберального миропорядка, завязанного на «общечеловеческих ценностях», а также потреблении и воспроизводстве продуктов западной по своей природе масс-культуры. Глобализация в современном варианте не мыслится без модернизации, под которой подразумевается вестернизация и замена «традиционных» ценностей «современными». Ислам же явно не вписывается в этот проект. В исламском мире идентичность человека формирует религия, традиции, семья, история, община. Глобализация стремится подменить все это масс-культурой, то есть сформировать новую идентичность человека, которую можно будет контролировать.
Более того, такой человек сам становится участником этой системы и своей деятельностью по ее законам поддерживает, укрепляет и развивает ее. В этой связи Фрэнсис Фукуяма, один из ведущих американских аналитиков, который еще в начале 90–х провозгласил «конец истории», то есть полное торжество западных либерально-демократических ценностей, утверждает: «К сожалению, базовый конфликт, перед которым мы стоим, гораздо шире и затрагивает не только небольшие группы террористов, но и всю общность радикальных исламистов и мусульман, для которых религиозная идентичность затмевает все другие политические ценности» (Ф. Фукуяма «Началась ли история опять?» // Огонек. 2002 г. 2 декабря, М).
Тут надо обратить внимание на то, что «религиозная идентичность», о которой говорит Фрэнсис Фукуяма, является определяющей для любого мусульманина, так как это часть его вероубеждения. Тем самым, он фактически подводит к тому, что «базовый конфликт» сегодня имеет место как раз с Исламом и миром его распространения как таковым.
Схожие выводы делает другой влиятельный американский политолог директор Института стратегических исследований им. Дж. Олина при Гарвардском университете Самуэль Хангтинтон, автор концепции «столкновения цивилизаций». В его работах содержится мысль о том, что одна из важнейших мировых проблем сегодня заключается не в терроризме и экстремизме под лозунгами Ислама и даже не в исламском фундаментализме, а в самом Исламе. В этой связи активизировались тенденции реформации самого Ислама, создание некоего «умеренного Ислама» и т.д.
5) С другой стороны, на Западе (эту идею разделяет, например, Хангтинтон) опасаются, что Ислам, вернее его политическая доктрина, в нынешних условиях станет оболочкой для идеи «мировой революции» после обанкротившегося проекта «мировой коммунистической революции» IV Интернационала и маоизма.
Отечественный политолог Борис Межуев считает, что «причина выбора именно этой оболочки, вероятно, лишь в незначительной степени объясняется особенностями ислама как религии. Главное было в том, что общее мирополитическое унижение народов периферии совпало со специфическим цивилизационным унижением мира ислама. Преимущество именно этой оболочки «мировой революции» заключалось еще и в том, что у ислама как цивилизации отсутствовало «ядровое» государство, сверхдержава, которая обладала бы геополитическим влиянием и с которой по этой причине ислам как цивилизация мог бы связывать свою историческую судьбу. Если бы у ислама было такое государство, свой Третий Рим, сакральный приоритет которого признавался бы всеми адептами религии, с ним можно было бы заключать некие договоренности. Но вся проблема в том, что у ислама такого государства нет, и это делает данную религию почти идеальным инструментом для тех сил, которые хотят радикальным образом изменить мировой порядок» (Б. Межуев «Политический журнал» № 42 (45) 15 ноября 2004).
6) В значительной мере внимание к зоне распространения Ислама обусловлено его экономическим и сырьевым потенциалом, который во многом пока остается нереализованным по самым различным причинам, в том числе по вине самих мусульман.
Только в арабском мире площадь пригодных для сельского хозяйства земель составляет около 500 млн. гектаров. Из них сегодня используется лишь 70 млн., в том числе 10 млн. - орошаемых. Водные ресурсы оцениваются почти в 390 млрд. кубических метров, используется из них лишь 175 млрд. Элементарное улучшение рентабельности земледелия позволит собирать ежегодно до 200 млн. тонн зерна, сейчас же собирается только 27 млн. тонн. Нефть может приносить в общую копилку арабских государств до 300 млрд. долларов в год вместо получаемых ныне 84 млрд. И особенно важно то, что в обозримом будущем исламский мир станет почти нефтяным монополистом, в результате исчерпания нефти в других регионах земли.
Уже сегодня нефтезапасы Ближнего Востока составляют 2/3 от мировых. По оценкам 1997 года нефтяные запасы стран Ближнего Востока достигают 65,2% от общемировых. Для сравнения: североамериканские – 8,3%, стран Центральной и Южной Америки – 7,6%, стран бывшего СССР – 6,4%, стран Африки – 6,4%, стран Азии и бассейна Тихого океана – 4,1%, Европы – 2% (British Petroleum Statistical Review of World Energy, London, 1997, стр. 4).
Проблема контроля над невозобновляемыми энергоресурсами, вообще, представляется крайне важной для понимания ситуации на планете. По различным оценкам специалистов, запасов нефти и газа на Земле остается примерно на несколько десятилетий. И если новых источников энергии открыто не будет, мировую экономику ждут серьезные проблемы. В этой связи все более или менее значимые актеры мировой политики стремятся заполучить контроль над запасами углеводородного сырья. Не случайно ареной противоборства сегодня являются именно те регионы, где сосредоточены основные запасы нефти. В этой связи примечательно, что в официальной «Стратегии национальной безопасности США для нового столетия» (A national Security Strategy For a New century, 1998, Wash, 1998 г.) общемировая перспектива истощения природных ресурсов рассматривается исключительно с точки зрения безопасности Соединенных Штатов. Возможность того, что «другие страны» станут заниматься неограниченной эксплуатацией своих природных ресурсов оценивается как угроза национальным интересам.
Таким образом, Вашингтон относит природные ресурсы всего мира к категории своих жизненно важных интересов. Более того, разработчики «Стратегии» считают, что США вправе сделать все, что потребуется, для защиты этих интересов, в том числе, при необходимости, «решительно и в одностороннем порядке» применить свою военную мощь.
7) Зона распространения Ислама оказалась и в центре глобальных геополитических противоречий. США, опережая все остальные центры силы, все больше утверждаются в данном стратегически важном регионе. Контроль над этой территорией обеспечивает контроль над путями, связывающими Европу, Азию и Африку, Атлантический, Индийский и Тихий океаны. В этой связи Самир Амин замечает: «Доля США в глобальной экономике снижается на протяжении нескольких десятилетий, но при этом половина всего мирового вооружения приходится на Америку. США, по сравнению с Западной Европой, Японией и некоторыми крупными странами Латинской Америки, не испытывает экономического подъема ни в «традиционных», ни в новых отраслях промышленности. Поэтому Соединенные Штаты пытаются компенсировать провалы в экономической области своими военными возможностями.
С целью осуществления этого плана уже подготовлено поле первой атаки – регион, простирающийся от Балкан до Среднего Востока и Средней Азии, включая и мусульманские страны. США выбрали этот регион для первой атаки с тем, чтобы воспрепятствовать процессу становления своих возможных конкурентов – супердержав (так в тексте – прим. авт.) – Единой Европы, России, Китая и Индии. Америка стремится помешать этим странам стать независимыми силовыми центрами на международной арене. Выбор Ирака как объекта нападения обусловлен не тем, что он - центр региона, являющегося культурным врагом Соединенных Штатов. Такой выбор нельзя объяснить конфликтом цивилизаций. Ни одно из этих наивных объяснений не соответствует действительности, дело лишь в том, что этот регион – слабое звено в международной системе. Именно этот регион легко атаковать, не опасаясь, что вслед за этим последует мощный ответ».
Переформатирование Ближнего Востока Соединенными Штатами планируется в рамках ряда проектов, в том числе «Большой Ближний Восток», которые включают целый ряд мер политического, экономического и культурного характера. Эти планы выросли из предыдущих проектов по формированию единого хозяйства мусульманского мира в рамках выстраивания США международного порядка под своим руководством. Роль командного пункта управления всем регионом Ближнего Востока в XXI веке отводится порой «Израилю», порой еще некоторым центрам.
8) Серьезные опасения на Западе вызывает рост численности мусульманского населения в мире, прежде всего, за счет высокой рождаемости, что влечет за собой проблему неконтролируемой стихии молодежи и подростков, готовых в максималистском порыве на все за идею, а также в некоторой степени увеличение количества обращений в Ислам. В целом, исламский мир пугает высоким уровнем пассионарности.
Социологи утверждают, что в XXI веке Ислам будет распространяться быстрее других религий. Уже сегодня мусульман насчитывается порядка 1.2 – 1.4 млрд., и это число будет ежегодно расти примерно на 2.75% - такие данные приводит отнюдь не симпатизирующее Исламу протестантское издание «Жизнь для Бога». По другим данным, к 2025 году численность мусульман в мире составит 30% от всего человечества (А. Уткин «Мировой порядок XXI в.», М, 2001 г., стр. 433).
Тут также не лишне учесть данные ООН, согласно которым наибольший прирост населения к 2020 году ожидается в основном в мусульманских странах. Доля молодежи во многих из них составит 57%, но условий для успешной интеграции ее в социальную ткань не будет. При этом коренное население Европы и Северной Америки будет сокращаться и стареть (См. «UN, Population Division, Department of Economic and Social Affairs» // «World Population Prospects: 2000 Revision». – 02.2001. New York).
9) После окончания холодной войны Западу и, прежде всего, США необходим был образ геополитического врага, ради борьбы с которым можно было бы мобилизовывать ресурсы для защиты собственных интересов. В свое время Тэтчер в обоснование необходимости сохранения блока НАТО заявила: «Западной цивилизации угрожает опасность еще большая, чем коммунизм. И это – ислам».
10) Ведущих акторов мировой политики пугает взрывоопасный потенциал традиционной зоны распространения Ислама, которого достаточно будет, чтобы ввергнуть значительную часть планеты в хаос. Тем более, что в этом регионе их интересы не просто сходятся, но порой и сталкиваются.
11) Настороженность вызывает отсутствие в Исламе клерикальной корпорации, Церкви, иерархической системы, за которую можно было бы «зацепиться» при выстраивании политических технологий, целью которых является достижение контроля исламского мира со стороны глобальной элиты.
12) Ислам категорически отрицает ростовщичество во всех его формах, то есть экономику, построенную на ссудном проценте, на финансовых спекуляциях. Тем самым, он противопоставляется всей глобальной экономической системе.
13) Жесткое неприятие гомосексуализма также вызывает серьезное раздражение в определенных влиятельных кругах. «Голубой» фактор, играющий все большую роль в политике, не стоит недооценивать.
Абдулла Ринат Мухаметов, Ансар.ру
