Беседа с кандидатом философских наук, доцентом Новосибирского государственного университета Сергеем Ивановичем Чудиновым, который занимается научно-исследовательской деятельностью в области философского и культурологического анализа феномена экстремизма в его различных исторических вариациях, культурных, ценностных и метафизических аспектах.
- Уважаемый Сергей Иванович, среди Ваших монографий известны "Терроризм как социокультурный феномен: социально-философский анализ" и "Терроризм смертников: проблемы научно-философского осмысления". Вы рассматриваете террориста как личность?
- Любой человек – личность в смысле духовном. Подлинная личность, которая заложена в человеке проявляется в его высших качествах – таких, как любовь, бескорыстное стремление к истине, эстетическое чувство и другие. Чтобы их реализовать, от человека требуются порой немалые усилия и сосредоточенность духа. Экстремистский тип сознания вне зависимости от его уникальных и социокультурных вариаций представляет собой сознание, в котором происходит подмена и фальсификация истинных ценностей. Импульсы ненависти и мстительности в нем превращены в идеологемы, выдающие зло за добро. Скажем, «любовь» здесь трансформирована в своеобразно понимаемый «альтруизм», «героизм» – во имя народа, родного этноса и даже Бога. Скажем, у народнических террористов в царской России альтруизм и «любовь к народу» подразумевали ненависть к самодержавию и полный отказ от собственного «я», то есть по сути, деструкцию собственной личности. У экстремистов исламистского типа часто этика героизма подменяет собой этику труда – установку на постепенное и мирное возрождение родного общества и цивилизации. Как показывают исторические примеры, некоторые из лидеров и даже рядовых представителей террористических движений представляют собой достаточно богатые и неординарные натуры, не лишенные талантов, при этом подлинный облик личности (духовной) в них замутнен, а сознание сужено до идеологических концептов. Следует иметь в виду, что понимание сложности мотивации и нравственного сознания террориста крайне важно для адекватного объяснения антропологических истоков террористического насилия.
- По-Вашему желание совершить террористический акт продиктовано благими намерениями, которые для себя обозначил террорист. Или все решает шантаж и деньги?
- Прежде всего, хотелось бы отметить, что терроризм – всегда преступление идейное. Если это настоящий терроризм, а не терророподобное правонарушение, в основе которого лежат вполне прагматические интересы криминального характера (к примеру, захват заложников с целью выкупа). Конечно, в организованной экстремистской деятельности далеко не все сводится к идейности, инфраструктура терроризма может быть особой формой криминального «бизнеса» или хотя бы отчасти выполнять такую роль. Однако в первую очередь терроризм несет в себе мощный заряд социального протеста конкретных социальных, этнических или этноконфессиональных групп. Протеста, который подкреплен такими «благими намерениями», как восстановление социальной справедливости или религиозного закона, а также идеологическим проектом, пусть даже и крайне аморфным. Это обстоятельство и объясняет, почему экстремистские группировки порой успешно привлекают новых сторонников, особенно в условиях сложно разрешимого социально-политического конфликта.
- Каков портрет террориста сегодня?
- Современный террорист многолик, и его обобщенный облик все более усложняется. С конца 60-х до 80-х годов прошлого века терроризм в основном был представлен леворадикальными течениями. С подъемом радикального ислама на Ближнем Востоке и мире в целом типичный образ террориста вплоть до недавнего времени ассоциировался преимущественно с фанатичным исламистом, исповедующим идеологию «глобального джихадизма». Теперь, после террористической операции в Норвегии, стало очевидно возрождение европейского праворадикального или неофашистского экстремизма вследствие обострения демографической проблемы Европы и неспособности современной европейской культуры ассимилировать иммигрантов из-за утери собственных твердых духовно-нравственных ориентиров. Поскольку мировой порядок далек от совершенства, а агрессивный милитаризм вкупе со стратегией управляемого хаоса был избран в качестве универсального метода разрешения проблем ведущих держав западной цивилизации, в ближайшем будущем следует ожидать возникновение на «Большом Ближнем Востоке» ряда режимов религиозно-фундаменталистского типа, настроенных гораздо более экстремистски к своим соседям, нежели предыдущие автократические националистические режимы. А это уже не просто проблема отдельных радикальных религиозно-политических группировок. Также возможно оживление альтерглобалистских и анархистских движений, в том числе и в виде экстремистских проявлений.
- Кто может стать террористом? Например, я или Вы можем? Какие предпосылки должны быть?
- Потенциальный террорист – человек, способный к активному протесту и напряжению своей воли ради рискованной цели. Он может переступить нравственные ограничения на причинение вреда другому человеку (в том числе из гражданского населения, совершенно не имеющего отношение к политике государства) в виде суда совести. Однако в ряде случаев именно болезненно обостренное одностороннее чувство совести (в искаженной, аберрационной форме) – глубокое сопереживание к страданию собратьев по вере, соплеменников, боль от утраты близких в военно-политическом конфликте может привести к совершению террористического акта человеком по природе своей не склонным к преступлению. Это другой психологический тип террориста. В любом случае, общие социально-культурные предпосылки вовлечения в терроризм таковы: духовный кризис и утрата четких культурно-ценностных ориентиров обществом в целом или же определенными социальными группами, глубокие социальные противоречия внутри общества, нарушение баланса социальной справедливости или же вовлеченность в социально-политический или военный конфликт (прямая или косвенная), зарождение экстремистской субкультуры в среде маргинальных групп, предлагающей новую систему идеологических ценностей и радикальный план действий по преодолению кризиса.
- Можно ли исправиться или совершивший террористический акт (может и неудавшийся), если его не изолируют, будет продолжать "свое правое дело"?
- Боль жизни, напряженный поиск смысла страданий и своего жизненного предназначения иногда приводит человека на путь террористической деятельности. Ответ, который для себя обнаруживает будущий террорист, как правило, уже сформулирован в рамках экстремистской идеологии. И это смысл трагический и деструктивный. Только вторичное личностное самоуглубление в поиске смысла жизни и духовное перерождение может перевоспитать террориста, дать ему смысл созидающий. Поглощенность социальными конвенциями, коллективным началом препятствует проявлению личностного, подлинного в человеке. Психолог Й. Швейцер обнаружил факт, что неудавшиеся террористы-смертники, для которых определяющим мотивом были личные переживания (драма в личной жизни, разлад с родителями), после некоторого пребывания в израильской тюрьме со своими идеологическими соратниками стали убежденными радикалами, теперь связывающими свои мотивы исключительно с религиозно-политическими целями. Для переосмысления своей судьбы бывшему террористу требуется изоляция от социальной среды, ретранслирующей идеологию и культуру политического экстремизма.
- Что должно делать общество для профилактики этого явления?
- Обществу для предотвращения угрозы экстремизма необходимо сохранение и возрождение традиционных духовных ценностей и здоровых нравственных ориентиров, сбережение своего историко-культурного наследия. Сейчас, в условиях тотальной пропаганды потребительского образа жизни,http://blogs.mail.ru/mail/ywventa/73604699BEA8B0E4.html это крайне необходимо. Часть современного поколения ценностно дезориентирована, другая – испытывает жажду в глубоких, созидательных смыслах своей жизни. Просветительская деятельность в среде молодежи и повышение ее уровня политической и общекультурной грамотности – крайне важные направления профилактики экстремизма. Деятельность духовных учреждений традиционных для России конфессий в этом плане представляется просто незаменимой. Развитие системы религиозного образования, глубоко консервативного по содержанию, но соответствующего требованиям современной жизни по форме и подаче материала, также представляется актуальной задачей.
- Что должно делать государство в этом направлении?
- Помимо контр- и антитеррористической политики, проводящейся в очагах сепаратизма и экстремизма, государство должно осознавать долгосрочную миссию и иметь стратегический проект развития страны, соответствующий культурно-ценностному ядру своей цивилизации. Современному российскому государству остро требуется формирование политической и экономической элиты, живущей в своей стране и интересами своей страны. Крайне важна культурная политика и поддержка системы образования, осуществляющие преемственность поколений и традиций. Также государство должно адекватно реагировать не только на внутренние вызовы, но и внешние геополитические угрозы, которые могут проявляться в виде деятельности террористических группировок.
Гузель Максютова
www.e-umma.ru
