Из истории духовных образовательных учреждений (мектеб и медресе)

Становление и развитие исламского религиозного образования на Волго-Камье в Средние века происходили под воздействием культурного развития исламского мира, прежде всего Средней Азии, После завоевания Казанского ханства в регионе произошли кардинальные изменения в со­циальной структуре местного населения. Лишение государственной под­держки, ослабление татарской феодальной прослойки, вынужденное пере­селение мусульман в сельскую местность и другие факторы способствовали исчезновению учебных заведений, готовящих религиозные кадры.

Лишь появление во второй половине XVIII в. новой национальной элиты в лице купечества сделало возможным возрождение полноценной системы исламского образования у татар. Предприниматели сыграли клю­чевую роль в закреплении в татарских учебных заведениях среднеазиат­ской модели исламского образования - в Волго-Уральском регионе появи­лись выпускники бухарских медресе.

В российских реалиях для татар имело принципиальное значение об­учение подрастающего поколения основам ислама и грамоте, что восприни­малось не только как основа формирования «истинного мусульманина», но и закрепление в сознании детей сегментов этно-конфессиональной идентично­сти. Национальные школы во многом олицетворяли собой символ сохране­ния традиций и уверенность в будущем мусульманства в России. Во второй четверти XIX в. К. Фукс, проживавший в Старо-Татарской слободе Казани и хорошо знавший жизнь населения края, отмечал, что «Татарин, не умеющий читать и писать, презирается своими земляками и, как гражданин, не пользу­ется уважением других. По сему-то всякий отец старается как можно ранее записать детей своих в училище, где бы они выучились, по крайней мере, читать, писать и узнали бы начала своей религии. Для споспешествования сему при каждой мечети полагается училище, состоящее под особенным надзором ахуна; мулла мечети здесь учитель, ежедневно занимающийся об­учением всем этим предметам.,. .Дети поступают в училище на 7-м или 8-м году своего возраста; курс их учения продолжается по меньшей мере 5 лет. Те же, кои посвящают себя наукам, т. е. желают со временем сделаться свя­щеннослужителями или учителями, остаются в школе гораздо долее».

Благоприятное воздействие на возрождение и развитие исламского образования также оказали политика «религиозного дисциплинирования» Екатерины II и признание ислама одной из «терпимых» религий в Российской империи. По итогам испытания в религиозном управлении -Оренбургском магометанском духовном собрании - будущие имамы и муэдзины удостаивались не только духовного звания, но и преподаватель­ских званий мударриса (преподавателя медресе), мугаллима (учителя) или мугаллим-сабиана (учителя детей), что означало их исключительное пра­во на ведение образовательной деятельности в своем приходе - махалле.

Медресе представляли собой средние и высшие учебные заведения, готовящие мусульманских духовных лиц, знатоков мусульманского пра­ва. Для прохождения полного курса требовалось 10-15 лет. По поводу названии традиционных школ татар известный тюрколог, инспектор татарских, башкирских и киргизских школ в Казанском учебном округе В. В Радлов отмечал, что «у татар восточной России эти названия в разных местах имеют разные значения; так, напр., в Казанской губернии сло­во мектеб» почти не употребляется, а все школы, и самые маленькие, называются медресами».

В татарских мектебе и медресе реализовывался важнейший принцип исламского религиозного образования - его доступность для каждого правоверного независимо от его сословного статуса, материального по­ложения и места жительства. Однако длительный срок обучения в медре­се требовал определенных материальных затрат. Поэтому мечтой каждой крестьянской семьи было обучение хотя бы одного из сыновей в медресе и выведение его в муллы - сделать его ученым, авторитетным и уважаемым в татарском сообществе человеком.

Являясь частными или общественными учебными заведениями при мечетях, мектебы и медресе не имели официально утвержденных про­грамм и уставов. За редким исключением в этих школах не было единого определенного курса учения. Каждый мулла-учитель учил тому, что знал сам, и так, как учили его самого. Традиционная программа включала из­учение морфологии (сарф) и синтаксиса (наху) арабского языка, логики (мантыйк), философии (хикмат), догматики (калам) и мусульманскою права (фикх). Показателем продвижения шакирда являлись изучаемые книги: учебный курс заключался в изучении в строгой последователь­ности общепринятых книг, написанных в XI-XVI вв. Основу программы составляло богословие. Общеобразовательных предметов было немного, они носили вспомогательный характер.

Важно отметить, что после присоединения Средней Азии к России авторитет Бухары как центра мусульманской учености резко упал, этало­ном для татар стали учебные заведения Османской империи и Египта.

Здания татарских начальных школ являлись органической частью сельской застройки. Их размеры, рассчитанные на обучение двух десятков мальчиков - детей прихожан, и облик редко выделялись среди крестьян­ских строений. К тому же часть начальных школ располагалась в усадьбе приходского духовенства. По своему облику и строению русские началь­ные школы, строительство которых осуществлялось за казенный счет и регламентировалось привнесенными с запада санитарными нормативами, выгодно отличались от мусульманских учебных заведений.

Крупные медресе существовали благодаря или попечению богатых купцов, или вакфам, которые в сельской местности практически отсут­ствовали. Материальное благосостояние медресе зависело от многих при­чин: учености мударриса, количества учеников, щедрости благотворите­лей и т. д. Постоянного и стабильного источника дохода у большинства из них не было. Приходские начальные школы содержались за счет местных жителей, членов поземельной общины.

Татарских девочек, как правило, обучали жены мусульманских духов­ных лиц, которых называли «остабикэ» или «абыстай». Целью обучения было исключительно религиозно-нравственное воспитание будущих ма­терей мусульманских семейств, послушных носительниц вековых тради­ций и нравов ислама- Определенных научно выработанных методов пре­подавания также не было.

В дореформенный период правительство специально не контролиро­вало мусульманские учебные заведения. Поскольку по закону мектебе и медресе находились «при мечети», они считались в ведении религиозного управления. Ими интересовались исключительно ученые-востоковеды и миссионеры. Поэтому в делопроизводственной документации региональ­ных органов власти дореформенного периода сведения о татарских шко­лах носят случайный и фрагментарный характер.

Лишь после введения «Правил о мерах к образованию населяющих Россию инородцев» от 26 марта 1870 г., установивших правовые осно­вы школьной политики в Казанском и Одесском учебном округах, на­чалось изучение традиционных школ татар. Важно отметить, что татар­ские школы Волго-Уральского региона в 1874 г. были переданы в ведение Министерства народного просвещения, которое с 1882 г. получило полно­мочия на контроль их образовательной деятельности. В 1890-е гг. дирек­ции народных училищ губерний начали собирать статистические и другие сведения о мусульманских школах.

Разработав «Правила» от 26 марта 1870 г., правительство поставило своей целью введение в татарскую национальную систему образования из­учение государственного языка и обязало всех детей моложе 16 лет, посе­щающих мектебе и медресе, обучаться в русских классах при них. Расходы на изучение русского языка предполагалось возложить на самих татар. Предусматривалось также открытие русско-татарских начальных училищ за счет казны. Предполагалось «распространять среди татарского племени русский язык и образование, не порождая подозрений в посягательстве на их веру». Однако полицейские меры при открытии новых школ привели к усилению у местного населения подозрений в искренности намерений пра­вительства. Вмешательство власти в сферу мусульманского образования, которая являлась сокровенной для религиозной общины, способствовали распространению различных слухов. Говорили о намерении правительства сделать обязательным обучение русскому языку для «всех детей мусуль­ман» с последующим закрытием традиционных мусульманских школ. В результате в Волго-Камье русские классы удалось учредить лишь при мед­ресе. Однако когда в 1891 г. был введен русский образовательный ценз для лиц, желающих занять должности имама, хатиба и ахуна, соискатели, как правило, старались заниматься в частных школах, игнорируя русские клас­сы и русско-татарские школы. В начале XX в. в Волго-Камье число рус­ских классов при медресе было настолько мало, что не могло быть и речи о каком-то заметном их влиянии на татарское образование.

Крымско-татарский просветитель Исмаил-бей Гаспринский (1851-1914) - главный идеолог модернизации тюрко-татар в России - начал свои преобразования с реформы начальной школы, издав в 1884 г. букварь «Ходжаи сыйбиян» («Учитель детей»). Изучение грамоты по звуковому методу позволяло существенно сократить сроки обучения. За счет осво­бодившегося учебного времени появлялась возможность для введения общеобразовательных (светских) предметов, а также русского языка.

В конце XIX в. в Волго-Камье новометодные школы получили рас­пространение главным образом в городах и больших торговых селениях.

Сторонники традиционного обучения считали медресе и мектебе ис­ключительно религиозными школами. Они объявляли ересью не только введение русского языка как учебного предмета, но и замену традицион­ных религиозных дисциплин другими исламскими науками. С точки зре­ния старометодистов денежная, организационная и всякая иная помощь конфессиональным школам со стороны немусульманского населения, хотя бы и общественных учреждений, была неприемлема.

Последователи же нового метода призывали единоверцев «осмыслить свою веру, очистить ее от суеверий и невежественных толкований мулл и укрепить свою народность, расширяя область применения родного языка в литературной, научной и религиозной сфере и вообще хлопотать о прогрecce на почве ислама и тюркской народности».

В библиотеках при медресе пытливые шакирды занимались само­образованием, расширяли свои познания. Рукописные книги шакирдов, их конспекты свидетельствуют о том, что они были знакомы с классиче­ской литературой Востока, математикой, астрономией, медициной, рито­рикой, поэтикой, историей, географией. Лучшие медресе обеспечивали высокий уровень подготовки. Из самых крупных и известных медресе Казанской губернии следует назвать Кшкарское медресе в Казанском уез­де, Сатышевское медресе в Мамадышском уезде, Акзегитовское медресе в Цивильском уезде.

Кшкарское медресе было основано во второй половине XVIII в. ка­занским купцом Баязитом аль-Кышкари. Основные пожертвования на его содержание оказывали потомки основателя купцы Усмановы. На протяжении всего времени своего существования медресе оставалось старометодным, тем не менее в начале XX в. обучение грамоте было переведено на звуковой метод. В программу обучения был включен так­же русский язык. Среди выпускников Кшкарского медресе известный религиозный и общественный деятель, основатель первой татарской газеты в России - «Hyp» Гатаулла Баязитов, поэт Габдельджаббар Кандалый, певец и журналист Камиль Мутыги, педагог и переводчик Таиб Яхин и др.

Медресе в деревне Сатышево располагалось в специально построен­ном каменном здании. Имелась довольно обширная библиотека, состоя­щая в основном из рукописных книг. Число шакирдов доходило до трех­сот. Медресе в разные годы окончили поэт Миргазиз Забиров (Укмаси), писатель Мухаммед Гали и др.

Медресе в деревне Акзегитово было учреждено в 1870 г. на сред­ства уроженца этой же деревни купца Загидуллы Шафигуллина. Первоначально обучение здесь почти не отличалось от обычных дере­венских школ. Но со временем программа преподавания расширилась, в нее вошли, помимо религиозных, и общеобразовательные предметы. Грамота стала изучаться с применением звукового метода, открылся русский класс. Интересен тот факт, что для пропаганды нового метода обучения Шафигуллин устраивал в своем медресе ежегодные публичные экзамены, на которые приглашал почетных мусульман. Результатом яви­лось открытие нескольких подобных школ в соседних уездах. В медресе обучалось примерно 120 мальчиков. В Акзегитово в также было создано училище для девочек, где преподавались общеобразовательные предметы.

Крупным образовательным центром мусульман было находившееся в деревне Иж-Бобья Вятской губернии новометодное медресе «Буби». В нем преподавались арабский, турецкий и французский языки, всеобщая история, физика, химия, география. Существовал и класс русского я ыка (По словам татар, таких еще центров в России два: один в Казани и )дин в Уфимской губернии». В «Буби» учились и преподавади писатель Наджип Тахтамышев (Думави), поэт, переводчик Даут Губайди, писатель Садри Джалал, педагог, литературовед Джамал Валиди, поэтесса Загира, Байчурина и др.

Именно с медресе «Буби» берет свое начало светское образование девочек. В Волго-Камье это новое социокультурное явление получило распространение, главным образом, в начале XX в. Женские школы были открыты в Чистополе, деревнях Малые Тарханы, Верхняя Корса, Акзегитово, Котаймас (Кышлау) в Казанской губернии, в Бугульме и деревне Каракашлы Бугульминского уезда Самарской губернии.

Последствия политизации «мусульманского вопроса» в начале XX в., официальные обвинения татар в «панисламизме» и «пантюркизме» вы­звали действия правительства, направленные против развития новоме-тодных школ, в борьбу с которыми были вовлечены губернская адми­нистрация, жандармерия, полиция. Активную поддержку правительству оказывали муллы-кадимисты, православные миссионерские круги. Эти структуры активно участвовали в формировании тенденциозных позиций центральных властей к конфессиональным школам татар и процессу их реформирования.

В годы советской власти мектебе и медресе были закрыты, система религиозного образования была предана забвению.

Из книги «Медресе Казанской губернии второй трети XIX – начала XX в.»